Я хочу высказать некоторые мысли по волнующим меня вопросам так, как они видятся мне из глубины СССР из закрытого для иностранцев города Горький, где я живу под неусыпным надзором КГБ.

I. Международные вопросы
В 60-е – 70-е годы СССР, используя свой возросший, хотя и односторонний экономический и научно-технический потенциал, осуществил кардинальное переоснащение и расширение своих вооружений. Созданное в предшествующий период ракетное и термоядерное оружие, другие новые системы военной техники (транспортные средства для самой большой в мире сухопутной армии, новейшие танки и самолеты, боевые вертолеты, системы управления огнем, системы связи, атомные подводные лодки, быстроходные надводные корабли и многое другое) – усиленно развивались в качественном и количественном отношении. Произошло (и продолжает усиливаться) серьезное изменение соотношения сил в мире. Конечно, развитие новой техники и количественное наращивание вооружений происходило не только в СССР, но и в других технически развитых странах (почти во всех), это взаимно подстегивающий процесс. В США, в частности, в некоторых областях развитие шло, возможно, на более высоком научно-техническом уровне, и это со своей стороны вызывало тревогу в СССР. Но для оценки ситуации очень важны особенности СССР – закрытого тоталитарного государства с фактически милитаризованной экономикой и бюрократически-централизованным управлением, которые делают его усиление относительно более опасным. В более демократических странах каждый шаг в области вооружения подвергается гласному бюджетному и политическому обсуждению, проходит под контролем общественности. В СССР все решения такого рода принимаются в тиши кабинетов – мир узнает о них, лишь оказавшись перед свершившимся фактом. Еще серьезней, что это же самое относится к внешней политике, к вопросам войны и мира. Одновременно с изменением соотношения сил (это, конечно, не единственная причина) усиливалась скрытая и явная экспансия СССР в стратегически и экономически ключевых районах земного шара. Юго-Восточная Азия (руками Вьетнама), Ангола (руками кубинцев), Эфиопия, Йемен – вот лишь некоторые примеры. Вторжение в Афганистан, может быть, является новым и еще более опасным этапом этой экспансии. Вторжение, которое происходит на фоне тегеранской трагедии и, возможно, имеет глубинные связи с ней, очень обострило международную обстановку, затруднило переговоры о разоружении и о ликвидации других конфликтов. Оно сделало, в частности, невозможной в настоящее время ратификацию Конгрессом США договора ОСВ-2, в котором так заинтересован весь мир. За несколько месяцев до этого, развернув в своей стране и инициировав в других странах шумную демагогическую кампанию против вынужденных ответных планов НАТО и США модернизировать свой ракетный арсенал в Европе, в то время как СССР уже осуществил такую модернизацию, СССР (я надеюсь, временно) блокировал возможность переговоров об ограничении ракетно-ядерного оружия средней дальности. В очень плачевном состоянии Венские переговоры о разоружении в Европе (тоже, в основном, по вине СССР).
И все же я считаю, что вопросы войны и мира, вопросы разоружения так важны, что и в самой трудной ситуации они должны иметь абсолютный приоритет и нужно использовать все существующие возможности для их решения, готовить почву для дальнейшего продвижения в будущем. И в первую очередь для предотвращения ядерной войны – основной опасности современного мира. В этом совпадают цели всех ответственных людей на Земле, в том числе, как я считаю и надеюсь, и советских руководителей, несмотря на проводимую ими опасную экспансионистскую политику, несмотря на их цинизм и на владеющие ими догматические предрассудки и чувство неуверенности, часто не позволяющее им проводить более реалистическую внутреннюю и внешнюю политику. Поэтому я надеюсь, что при некотором смягчении теперешнего кризиса международных отношений, вызванного в первую очередь советским вторжением в Афганистан, вновь возобновятся усилия в отношении ОСВ-2 (технически прогрессивного договора, который является необходимой предпосылкой для ОСВ-3), в отношении ядерного оружия средней дальности и оружия тактического назначения, а также сокращения «обычных» вооружений в Европе.
Любые переговоры о разоружении возможны лишь на основе стратегического равновесия. Страны Запада должны сделать все необходимое, не поддаваясь на шантаж и демагогию – вроде кампании против американских ракет в Европе, чтобы поддержать, а в ряде областей и восстановить это равновесие.
Столь же настоятельная необходимость – мирное урегулирование «горячих» конфликтов. Сто четыре государства осудили советское вторжение в Афганистан, но война продолжается, и конца ей не видно. Экономические и политические санкции чрезвычайно важны, они могут способствовать укреплению позиции более ответственных и чуждых догматизму людей в руководстве СССР. В частности, важен как можно более широкий отказ от участия в Олимпиаде. Ведь каждый гость или спортсмен, приехав на Олимпиаду, косвенно поддержит советскую военную политику.
Необходимо требовать вывода советских войск из Афганистана. Я надеюсь, что если не сейчас, то со временем вывод войск станет возможным на основе гарантированного нейтралитета, с присутствием в стране сил ООН или нейтральных мусульманских стран, что должно устранить любые советские опасения. Советские же «условия» прекращения иностранного вмешательства – чистая демагогия, так как такого вмешательства нет. Вообще советская пропаганда сейчас ведется на грубом «военном» уровне – например, демонстрируются по телевидению якобы захваченные «американские» гранаты с нервным газом. На них огромными белыми буквами написано «Сделано в США». Все это явно для того, чтобы отвести аналогичные обвинения от действий советской армии.
Десятилетия длится ближневосточный конфликт. Надежда на его разрешение – развитие линии Кемп-Девида – в том, чтобы смотреть в будущее, не перенося в него трудности и трагедии прошлого. Очень важно, чтобы на такую позицию стали палестинцы, признав существование Израиля, отказавшись от террористически-партизанских методов борьбы, отказавшись быть пешкой тех, кто снабжает их оружием. Но сейчас еще не видно движения в этом направлении. Израиль, как я считаю, должен проявлять большую сдержанность, в частности, в отношении поселений на оккупированных землях. Ближневосточная проблема может быть разрешена лишь в контексте общемировых проблем. Поэтому мне кажется таким важным посредничество США.
В ноябре 1979 года я обратился к Председателю Президиума Вер­ховного Совета СССР Брежневу с призывом способствовать беспрепятственной доставке продовольствия голодающим в Кампучию (где голод – следствие преступлений свергнутого режима Пол Пота и войны). Эта проблема, как и проблема беженцев – из Вьетнама, Кампучии, Эфиопии и других стран, остается все такой же острой. Сейчас к ним прибавилась проблема беженцев из Афганистана и Кубы. Спасение людей должно быть выше всех военных, престижных, политических со­ображений.
Сейчас, когда я пишу эту статью, мир только что узнал о неудаче американской попытки спасения заложников в Тегеране. Я считаю, что это была смелая и благородная попытка. Она была предпринята после того, как стало ясно, что иранские власти не освободят заложников добровольно, приняв тем самым на себя ответственность за это разрушающее основы международной жизни преступление.
Я не понимаю, как могло произойти столько технических неполадок, это, без сомнения, расследуется самым придирчивым образом, и не только в техническом плане, а также чтобы исключить возможность диверсии. Удача американской акции избавила бы мир от кошмара. Никто не должен осуждать ее, когда она не удалась. Нельзя осуждать Картера и за секретность в ее организации – я опасаюсь, что секретность была скорей недостаточной, чем излишней. Амбициям тут не место. В целом действия Картера в эти трагические дни вызывают у меня только уважение.
Удача американской спасательной операции могла бы освободить от необходимости применения против Ирана санкций, что было бы в интересах и самого иранского народа. Сейчас, по-видимому, они стали неизбежными, и очень важно добиться единства действий стран Запада. Решение проблемы заложников – дело всех стран, считающих себя демократическими, стремящихся к сохранению норм международного общения. Это не американское, а общемировое дело, и что это так, доказывают новые акции – только что благополучно разрешившаяся в Боготе и сегодняшняя в Лондоне.
Общемировой заботой должны являться и многие другие проблемы, основная тяжесть которых ложится сейчас на плечи США, – экономическая и технологическая помощь развивающимся странам, помощь беженцам и голодающим, общее экономическое, идеологическое и военное противостояние экспансии тоталитаризма. Единство стран Запада – одно из основных условий международной безопасности, такого развития событий, при котором противостояние приведет в перспективе к сближению, конвергенции мировых систем, а не к термоядерной катастрофе.

II. Проблемы Запада
Тоталитарный строй ведет свою политику, руководя ею из единого центра: дипломатия, служба информации и дезинформации внутри и вне страны, международная торговля, туризм, научно-технический обмен, экономическая и военная помощь освободительным движениям (в некоторых случаях этот термин надо поставить в кавычки), внешняя политика зависимых стран, всевозможные тайные действия – все это координируется из единого центра. На тайных действиях надо остановиться особо – человеку свойственно забывать о том, что не бросается в глаза. Запад и развивающиеся страны наводнены людьми, которые являются фактическими проводниками влияния и интересов советской экспансии. Часть из них – по идейным, заслуживающим обсуждения мотивам. Ведь и в СССР, в ее эпицентре, и в Китае коммунистическая идеология не представляет собой чистого обмана, чистого заблуждения – она возникла из стремления к истине и справедливости, как и другие религиозные, этические и философские системы, и ее слабость, грехопадение и деградация, проявившиеся с ее первых шагов, – сложное историческое, научное и психологическое явление, которое требует отдельного анализа. Другая часть ведет себя «прогрессивным» образом, потому что это выгодно, престижно, модно. Третья часть – наивные и плохо информированные люди или равнодушные, закрывающие глаза и уши на горькие истины и охотно поглощающие сладкую ложь. И, наконец, четвертая часть – люди подкупленные в прямом смысле этого слова (не всегда деньгами). Это – некоторые политические деятели, бизнесмены, очень многие писатели и журналисты, советники государственных учреждений, хозяева прессы и телевидения. В общем – заметная прослойка влиятельных людей. Не могу удержаться, чтобы не рассказать то, чему мы с женой были свидетелями. Два крупных и влиятельных американских ученых, когда они приехали на конференцию в СССР, получили в конвертах деньги на личные расходы и из вежливости и чувства стеснения не смогли от них отказаться – они передали в некоей растерянности эти деньги нам для помощи безработным ученым. Но о скольких аналогичных случаях мы просто не знаем? Конечно, есть множество шпионов, тайных агентов, организаторов диверсий. Это-то есть не только у СССР, но у тоталитарного строя и тут есть особые возможности. В частности, нельзя сходу скинуть со счета высказываемые некоторыми авторами предположения о связях КГБ и органов безопасности зависимых стран с международным терроризмом. Отсутствие прямых доказательств таких связей, а также опасения дальнейшего обострения обстановки заставляют правительства западных стран не вдаваться в этот деликатный вопрос.
Объединение всех сил – одно из преимуществ тоталитаризма в его общемировом наступлении, представляющем угрозу плюралистическому Западу. Что же Запад противопоставляет этому вызову? Конечно, в исторической перспективе, в условиях мирного и спокойного развития плюралистические свободные структуры более жизнеспособны и динамичны. Поэтому будущее – на путях плюралистической конвергенции контролируемого научно-технического прогресса.
Но миру предстоят очень трудные времена, жестокие катаклизмы, если Запад и определяющие свое место в мире развивающиеся страны не смогут уже сейчас проявить должную стойкость, единство и последовательность в сопротивлении тоталитарному вызову. Это относится к правительствам, интеллигенции, бизнесменам, ко всему населению. Необходимо осознание чувства общей опасности – остальное, я думаю, придет, тут я верю в западного человека, в его практический, деловой и одновременно устремленный к крупным целям ум, в его доброжелательность и решительность.
Последние месяцы ознаменовались событиями в Афганистане и Тегеране. Реакция в Европе, во всяком случае первоначально, и в этих обстоятельствах не была такой последовательной и единой, какой, по моему мнению, она должна была бы быть. В печати можно было встретить утверждения вроде – «… пусть об этом думает Картер, у него выборы, и вообще это – чисто американское дело, а у нас свои заботы.» Я не могу судить, насколько распространены подобные взгляды, на мой взгляд, совершенно пагубные. Недавно западногерманский писатель Гюнтер Грасс и еще трое писателей выступили с заявлением в этом духе. А советская пресса с наслаждением цитирует такие высказывания, забывая их авторам все их прежние «Грехи». Антиамериканизм некото­рых представителей западно-европейской интеллигенции был бы просто смешон своей надуманной ущемленностью, если бы не был столь вреден. На самом деле Европе есть чем гордиться и не к лицу впадать в глупые амбиции. Да и трагизм эпохи не должен располагать к этому. Европа должна бороться плечом к плечу с заокеанской демократией – порождением Европы и ее главной надеждой. Недостаточное единство западных стран – это оборотная сторона демократического плюрализма, составляющего главную силу Запада, но также и результат планомерной политики вбивания «клиньев», чему Запад по беспечности и слепоте не оказывал должного противодействия. И все же я считаю, что в самое последнее время, в серьезных обстоятельствах кризиса, в позиции Запада, так же как и в позиции развивающихся стран, произошел важный сдвиг. Будущее покажет, прав ли тут я.
Из важных событий последних лет – изменение позиций некоторых европейских коммунистических партий (впрочем, французская компартия, кажется, быстро сыграла назад). Если решение отказаться от безоговорочной поддержки Москвы, например, в таких вопросах, как действия СССР в Афганистане, отказ от догматизма и принятие некоторых плюралистических принципов окажутся достаточно стойкими, то все это будет иметь глубокие последствия. Очень важна была бы поддержка европейскими коммунистическими партиями борьбы за права человека в СССР и других коммунистических странах вместе со всеми демократическими силами своих стран.
Одна из причин, ослабляющая позиции Запада, – это зависимость от поставок нефти («роковая зависимость» – как однажды сказал один из американских руководителей). Именно в это чувствительное место нацелена геополитика СССР. В этой обстановке Запад  не может позволить себе отказаться от ядерной энергетики, дающей возможность технического и экономического «маневра». Опасения по части безопасности и загрязнения среды не должны относиться к принципиальному вопросу – строить или не строить, а лишь – как строить. Цена – в виде загрязнения среды и ожидаемого риска в расчете на данное количество энергии – для угля и нефти больше, чем для ядерной энергетики. Конечно, и другие новые и старые независимые от нефти источники энергии должны развиваться, включая уголь, несмотря на его экологические минусы, и должна быть осуществлена строжайшая экономия электроэнергии и тепла. Малолитражки, хороший общественный транспорт, утепление домов, теплофикация и особенно внедрение в промышленность технологических процессов, экономящих электроэнергию – все это должно стать реальностью. Западный избиратель должен требовать это от руководителей государств, и не позволять демагогическим деятелям злоупотреблять этой проблемой.

III. Репрессии в СССР. Некоторые мысли о наших внутренних проблемах
Защита прав человека стала общемировой идеологией, объединяющей на гуманной основе людей всех национальностей и самых различных убеждений. Я очень высоко ценю деятельность «Эмнисти Интернейшнл», ее борьбу за освобождение узников совести, против пыток и смертной казни; деятельность Международной лиги прав человека; деятельность правозащитников в Восточной Европе, Китае и в других странах, где она протекает в условиях жесточайших репрессий и требует огромного мужества.
В СССР движение за права человека сформировалось в своем современном виде к концу 60-х годов, когда начала выходить «Хроника теку­щих событий» – анонимный самиздатский журнал, беспристрастно и безоценочно рассказывающий о нарушениях прав человека в СССР. Несмотря на тяжелые репрессии, журнал выходит до сих пор, уже вышло 54 н­мера. Тогда же появились первые открытые обращения Инициативной группы. Движение в защиту прав человека не преследует никаких по­литических целей, его участники не стремятся к приобретению политической власти, гласность – их единственное оружие. Чрезвычайно важно принципиальное ограничение ненасильственными методами. Такая позиция естественна в стране, прошедшей через все круги ада насилия. Призыв к новым революционным переворотам или к интервенциям был бы безумием и страшным преступлением в неустойчивом мире, стоящем в нескольких шагах от термоядерной пропасти. Участники движения открыто выступают за права людей в тех случаях, когда им становится известно об их нарушении, и информируют общественность. Они также ставят своей задачей восстановление исторической правды о судьбе общества и отдельных лиц, если она искажена официальной пропагандой. Они помогают семьям жертв репрессий. Я убежден, что необходимо именно такое – чисто нравственное – движение, подготавливающее в сознании людей основы демократических, плюралистических преобразований, необходимых стране, нужных всему человечеству ради мира на Земле.
Десятилетия тотального террора, старые и новые предрассудки, приманка относительного благосостояния после поколений разрухи (конечно, весьма ограниченного благосостояния, не выдерживающего никакого сравнения с благосостоянием и свободой трудящихся на Западе и с привилегиями элиты в СССР), постоянная необходимость «ловчить», «комбинировать», нарушать правовые нормы – все это глубоко изуродовало сознание самых широких масс населения. Идеология советского мещанина (я говорю о худших, но, к сожалению, довольно типичных и для рабочих и крестьян, и для широкой интеллигенции) состоит из нескольких несложных идей:
1. Культ государства, в котором соединяется в разных комбинациях преклонение перед силой, наивная уверенность, что на Западе хуже, чем у нас, благодарность «благодетелю»-государству и в то же время страх и лицемерие.
2. Эгоистическое стремление обеспечить свое и своей семьи благополучие, «живя как все» – с помощью блата, воровства, покрываемого начальством, и обязательного лицемерия. Но одновременно – у лучших – есть желание добиться этого благополучия своим трудом, своими руками, но при этом оказывается, что все равно надо ловчить и лицемерить.
3. Идея национального превосходства. Тяжелые, истерические и погромные формы принимает у некоторых русских, но и не только у них. Как часто приходится слышать – тратимся на этих черных (или желтых) обезьян, кормим дармоедов. Или – во всем виноваты эти евреи (или – русские, грузины, чучмеки – т.е. жители Средней Азии). Это очень тревожные симптомы после 60 лет провозглашаемой «дружбы народов».
Официально коммунистическая идеология – интернационалистическая, но втихую используются националистические предрассудки (пока с некоторой осторожностью, и я надеюсь, что эти силы не будут развязаны – после классовой ненависти нам только не хватает расовой; националистическая идеология, как я убежден, опасна и разрушительна даже в ее наиболее гуманных на первый взгляд «диссидентских» формах). Мало кто воспринимает всерьез лозунги построения коммунизма, когда-то (пусть в результате некоторого смешения понятий) отражавшие стремление к справедливости и счастью для всех на Земле. Но зато в пропаганде внутри страны усиленно эксплуатируется общенародная трагедия войны и та гордость, которая связана у людей с их активным участием в исторических событиях того времени. Ирония жизни в том, что только во время войны рядовой человек чувствовал свою значительность и человеческое достоинство в нечеловеческом мире террора и унижений. Усиленно эксплуатируется угроза войны, пресловутые американские базы, окружившие нашу страну, культивируется чувство подозрительности к проискам «империалистов». Народ, переживший страшные потери, жестокости и разрушения войны, больше всего хочет мира. Это всеобщее, наиболее глубокое, сильное и чистое чувство. Сегодня руководители страны не идут и не могут идти против этого самого главного импульса людей. Я хотел бы верить, что тут они искренни, тут они из автоматов власти становятся людьми.
Но и стремление людей к миру эксплуатируется, и это, быть может, самый страшный обман. Оно используется для оправдания всего негативного в нашей жизни – экономических неурядиц, сверхмилитаризации, для оправдания якобы «защитных» внешнеполитических акций – будь то Чехословакия или Афганистан, для оправдания закрытости и несвободы общества, для оправдания экологических безумств – уничтожения Байкала, лугов и пашен, рыбных богатств страны, отравления воды и воздуха.
Население страны безропотно принимает все нехватки (то есть дома-то оно ропщет) – мяса, масла, многого другого, терпит вопиющее социальное неравенство элиты и народа, терпит произвол и жестокость властей на местах (все знают об избиениях и гибели людей в милиции, но обычно молчат). Молчат при несправедливых расправах над инакомыслящими (иногда злорадствуют), молчат при любых внешнеполитических акциях. Страна, живя десятилетия в условиях, когда все средства производства принадлежат государству, испытывает серьезные экономические и социальные трудности, не может самостоятельно прокормить себя, не может – без использования привилегий разрядки – осуществлять научно-технический прогресс на современном уровне. С момента написания мной книги «О стране и мире» средняя зарплата возросла, но стоимость жизни возросла, видимо, еще сильней, поэтому уровень жизни никак не возрос. Все хуже становится хваленое бесплатное здравоохранение («бесплатное» за счет низкого уровня зарплаты основной массы трудящихся и с весьма платными лекарствами). Немногим лучше с образованием, в особенности в сельских местностях. Все эти трудности уже нельзя сваливать на последствия войны или случайные ошибки. Жизненно нужны экономические реформы, при которых будет увеличена самостоятельность хозяйственных предприятий и будут допущены элементы смешанной экономики. Нужны большая свобода информации, свободная критическая пресса, свобода поездок людей за рубеж и свобода эмиграции, свобода выбора места проживания внутри страны. В перспективе, вероятно, нужны многопартийная система и устранение партийной монополизации всей идеологической, политической и экономической жизни. Но все это – ясное, с вариациями, очень многим – остается пока благим пожеланием. Чиновные догматики и новый, приходящий им на смену слой – безымянные цепкие циники, снующие в бесчисленных «коридорах власти» отделов ЦК, КГБ, министерств, обкомов и райкомов, – толкают страну на более безопасный с их точки зрения, а на самом деле самоубийственный путь – оставить все по-старому в созданной при Сталине системе власти и экономики, продолжать гонку вооружений, прикрывая ее словами о миролюбии, «подбирать» все, что плохо лежит в мире, – для поднятия престижа и общего усиления и чтобы не ржавели пушки – от Эфиопии до Афгани­стана; ликвидировать инакомыслящих, вернув страну к спокойному «додиссидентскому» периоду (выражение моего зятя Е. Янкелевича).
Последние 10-15 лет отмечены углублением традиционной русской беды – пьянства. Власти, предпринимая – больше на словах – кое-какие робкие полумеры, фактически не могут ничего сделать реально. Алкоголизм – явление всемирное, и не все зависит от наших условий. Но большую роль играют и специфические причины. Траты на выпивку снижают избыточную покупательную способность населения, а самое главное – пьяный не страшен государству, и выпивки – это единственная реальная свобода, и отнять ее, ничего не давая взамен, власти не решаются. Так что тут есть и экономические, и социальные, и психологические причины. И вот результат – вместо сухого вина и даже «доброй старой» водки на рынок выбрасываются потоки дешевого ядовитого крепленого вина – известного под названием «бормотуха», быстро губящего и мужиков, и женщин, и подростков. Как говорил «тишайший» Алексей Михайлович 300 лет назад – «питухов от кабаков не отгонять».
Люди в стране, конечно, в какой-то степени дезориентированы и запуганы, но очень существенен также сознательный самообман и эгоистическое самоустранение от трудных проблем. Лозунг «Народ и партия едины», украшающий каждый пятый дом, – не вполне пустые слова. Но из этого же народа вышли защитники прав человека, ставшие против обмана, лицемерия и немоты, вооруженные только авторучками, с готовностью к жертвам и без облегчающей веры в быстрый и эффектный успех. И они сказали свое слово, оно не забудется, за ним моральная сила и логика исторического развития. Я убежден также, что их деятельность будет продолжаться в той или иной форме, в том или ином объеме. Дело тут не в арифметике, а в качественном факте прорыва психологического барьера молчания. Но история развивается по своим медлительным (и мучительным) законам. Сейчас мы переживаем трудные, тревожные времена обострения международной напряженности, советской экспансии, беспардонной антиамериканской, антизападной и антиизраильской и антиегипетской пропаганды, угрозы еще большего обострения.
А внутри страны – времена усиления репрессий. Ужасно думать, что самые честные и широкие люди, отдавшие многие годы защите других людей свободным словом, стали жертвой беззаконных репрессий. Я обязан о некоторых из них сказать персонально. Татьяна Великанова – математик по профессии, мать 3-х детей, бабушка, участник борьбы за права человека вот уже более 12 лет, с самых истоков в ее современной форме. Не стремясь к известности и славе, к каким-либо выгодам, жертвуя очень многим в личной жизни, она все время в самом центре борьбы, войдя в судьбу сотен жертв несправедливости – защищая их словом, помогая им всем, что только в ее силах, вне зависимости от того, близки или далеки ей взгляды каждого, если по отношению к не­му совершена несправедливость. Я не упрекаю тех, кто не выдержал напряжения стольких лет, кто отошел или даже в чем-то изменил себе, но тем больше мы должны быть восхищены мужеством этой женщины. Такова же Мальва Ланда, геолог, активный член Хельсинкской группы, один из распорядителей Фонда помощи, многолетний – десятилетиями – друг сотен политзаключенных и их семей, бесконечно преданная идее справедливости. Таков Сергей Ковалев – талантливый биолог и глубокий проницательный мыслитель, добрый, терпимый и твердый, мы все любили его на свободе, но я был не однажды потрясен тем чувством восхищения, которое он за шесть лет вызвал у многих, с кем вместе провел эти годы в лагере. Таков Виктор Некипелов, предельно отзывчивый к чужой беде и несправедливости, тонкий поэт, любящий отец, ранимый и мужественный человек. Весь мир знает ученого-физика профессора Юрия Орлова, мужественного и инициативного человека, органи­затора Хельсинкской группы; мир знает Толю Щаранского, ложно обвиненного в шпионаже с целью запугать еврейское движение за эмигра­цию. Я глубоко уважаю талантливого писателя, инвалида второй мировой войны Миколу Руденко; мужественного и честного члена комиссии по злоупотреблениям психиатрией Славу Бахмина, члена той же комиссии и Московской Хельсинкской группы доктора-рентгенолога Леонарда Терновского, удивительно доброго и стойкого человека. Усилились репрессии против верующих и защитников их прав – имена священников Якунина и Дудко, Капитанчука, Регельсона, Огородникова, Пореша, пресвитера Горетого, недавно умершего в лагере 84-летнего Шелкова должны быть известны. И снова в заключении борцы за права крымских татар Мустафа и Решат Джемилевы, Ролан Кадыев. В дни, когда я работал над статьей, пришло новое трагическое известие – об аресте Александра Лавута, талантливого математика, одного из ветеранов борьбы за права человека, за гласность. Я знаю Лавута уже много лет. Скромнейший, всегда деловитый и доброжелательный, он никогда не стремился оказаться на переднем плане, но фактически работал за многих, и многим, и мне лично так будет не хватать его доброго слова и умного совета. Все перечисленные либо осуждены на длительные сроки, либо ожидают неправого суда. Защита этих людей, так же как многих не названных мною – непреходящий долг тех, кто на свободе.

IV. О себе
Я живу в квартире, около дверей которой день и ночь дежурит милиционер, не пуская никого, кроме членов нашей семьи, одного нашего старого друга, живущего в Горьком (ценой его общения с нами являются вызовы на беседы в КГБ после каждого посещения), горьковского физика-отказника, который также должен общаться с КГБ после визитов к нам, а кроме этого – практически лишь угодных КГБ редких посетителей. В квартире нет телефона, но и с почты я не могу позвонить в Москву или Ленинград – телефон немедленно выключается по распоряжению следующих за мной постоянно агентов КГБ. Я получаю очень мало писем – в основном «перевоспитывающие» или просто ругающие меня (интересно, что и с Запада я получаю такие же). Однако с Запада приходят иногда и открытки с добрыми словами, и я очень благодарен их авторам. Когда я провожал свою тещу в Москву, агенты КГБ демонстративно с пистолетами в руках преградили мне путь к вагону – чтобы я знал, что запрет выезжать за пределы черты города – не пустые слова. В доме специально для меня установлена «глушилка», и, чтобы слушать радио, нам с женой приходится по ночам ходить по улице с транзистором (пока мы так «гуляем», агенты портят в квартире пишущую машинку, магнитофон или роются в бумагах). Я занимаюсь научной работой, но страдаю от отсутствия постоянного общения с коллегами. В конце третьего месяца моего пребывания в Горьком, накануне приезда в Москву западных участников неофициального научного семинара, органы КГБ разрешили моим сослуживцам из Физического института Академии наук посетить меня (даже порекомендовали). Я очень благодарен посетившим меня коллегам – ведь мне так давно не с кем было поговорить о научных новостях. Во время их пребывания милицейский пост отодвинули подальше от дверей, «глушилку» выключили, но, когда они уехали, обещав, что со временем приедет кто-либо еще, все стало по-прежнему. Возобновились и постоянные вызовы в МВД для регистрации.
В бытовом отношении мое положение много лучше, чем у моих дру­зей, приговоренных к ссылке или тем более к лагерю или тюрьме. Но все примененные ко мне меры не имеют даже видимости законности, это часть общей жестокой кампании против инакомыслящих, попытка заставить меня замолчать и облегчить расправу над другими.
22 января агенты КГБ насильно привезли меня к заместителю Генерального Прокурора СССР Рекункову, который объявил мне о лишении наград и высылке, при этом он предъявил Указ Президиума Вер­ховного Совета СССР только о наградах, создав, однако, впечатление, что Указ относится и к высылке. Но это не так, и я до сих пор не знаю, какое учреждение, кто персонально принял это решение. На все запросы следует молчание. В любом случае решение является беззаконным и антиконституционным. В двух письмах Рекункову и в телеграмме Председателю КГБ Андропову я заявил, что требую отмены незаконного решения о моей незаконной высылке и готов предстать перед открытым судом.
В последние месяцы в советской прессе появилось много статей, в которых меня обвиняют во всех «смертных» грехах – в презрении к народу и его стремлениям, в клевете на наш строй, в подстрекании гонки вооружений, в преклонении перед американским империализмом и в разглашении военных тайн. Я не буду здесь еще раз отвечать на эти обвинения. Частично ответ – эта статья. В самом же сжатом виде моя позиция изложена в моем первом заявлении из Горького. Вся моя деятельность исходит из желания свободной и достойной судьбы нашей стране и нашему народу и всем странам и народам на Земле. Я считаю США исторически определившимся лидером необходимого человечеству движения к плюралистическому свободному обществу, но я равно уважаю все народы с их вкладом в нашу общую цивилизацию и ответственностью перед будущим.
В апреле в Москву приезжал президент Нью-Йоркской Академии наук доктор Лейбовиц. Он передал президенту Академии наук СССР академику Александрову требование американских ученых об отмене моей высылки и разрешения мне вернуться в Москву или, если выражу такое желание, выехать на Запад. Но Александров ответил, что высылка – в моих интересах, так как я окружен в Москве «сомнительными личностями», через которых происходит утечка информации, составляющей государственную тайну. Это заявление совершенно возмутительно. Я не имею дела ни с какими «сомнительными личностями», мои друзья – честные, достойные люди, все они известны КГБ, и если бы имело место разглашение государственных тайн, виновные (и я в первую очередь) должны были бы предстать перед судом. Но обвинение в разглашении – клевета. Странным был также ответ о выезде из СССР: «Мы заключили договор о нераспространении ядерного оружия и строго его соблюдаем». Как будто я – готовая водородная бомба!
Мне часто задают вопрос, готов ли я эмигрировать. Я считаю, что усиленное обсуждение этого вопроса в печати, многочисленных передачах зарубежного радио – несвоевременно и вызвано жаждой сенсации. Я признаю за каждым право на эмиграцию и в принципе не делаю исключения для себя, но этот вопрос сейчас не стоит для меня, так как решение его не от меня зависит.
Требования моих зарубежных коллег отменить мою высылку и дать мне возможность вернуться домой или выехать на Запад я считаю справедливыми и законными, защищающими мои права не только как ученого, но и как человека. Я глубоко благодарен им и за заботу, и за четкость сформулированных требований.
Эту статью в Москву повезет моя жена, мой постоянный помощник, делящая со мной высылку и принимающая на себя немалые трудности поездок, моей связи с внешним миром и все возрастающую ненависть КГБ, и ранее концентрировавшего на ней яд клеветы и инсинуаций в еще большей степени, чем на мне, – немаловажную и облегчающую роль для внутреннего употребления играет то, что я русский, а она наполовину еврейка.
Недавно к моей теще в половине шестого утра явился некто, отрекомендовавшийся сотрудником КГБ. Он угрожал, что, если ее дочь, то есть моя жена, не прекратит своих разъездов из Горького и обратно и подстреканий мужа к антисоветским выступлениям, они примут свои меры. Некоторые наши друзья уже до этого получили письма с подобными угрозами в адрес моей жены. Каждый раз, когда моя жена уезжает, я не знаю, сможет ли она беспрепятственно доехать и вновь благополучно вернуться ко мне. Сегодня моя жена, хотя она формально свободна, находится в большей опасности, чем я. Тех, кто выступает в мою защиту, я прошу помнить об этом. Что еще ждет нас, предсказать невозможно. Единственная наша защита – гласность, внимание друзей во всем мире к нашей судьбе.
4 мая 1980 года Горький